Кризис коммунизма. Страница 2

Проблема понимания

Но дело не только и не столько в терминологической определенности. Допустим, мы договорились называть коммунизмом тот тип общества, какой можно было наблюдать в Советском Союзе и ряде других стран. Встает неизмеримо более важная проблема, а именно – как понимать это общество? Оно есть эмпирически данное явление. Оно существует как таковое уже более семидесяти лет. Миллионы людей жили и живут в нем. Миллионы людей из некоммунистических стран соприкасались так или иначе с ним, наблюдали его. Десятки тысяч специалистов изучали его и написали тонны книг и статей. Невозможно определить множество слов, сказанных о нем. И все же я беру на себя смелость утверждать, что то, как его понимают, достойно лишь презрения и насмешки. Причем это касается как противников коммунизма, так и его защитников, как обывателей, так и специалистов. Последних в особенности. Их суждения как будто специально изобретаются для того, чтобы помешать объективному пониманию и убить здравый смысл, еще в какой-то мере свойственный обывателям.

Понимание всякого общества не дается автоматически самим фактом жизни в нем или наблюдения его. Миллионы людей живут в странах Запада, умеют в них жить, могут многое о них рассказать. А многие ли из них способны прочитать курс лекции о своем обществе, удовлетворяющий требованиям науки?! Я уж не говорю о бесчисленных миллиардах людей, проживших жизнь в обществах самого различного типа, не поняв их ни на йоту. И теперь тысячам специально подготовленных ученых приходится посвящать всю свою жизнь тому, чтобы найти какие-то подходы к их пониманию. Миллионы людей осведомлены о фактах жизни коммунистических стран и их истории. Но знание фактов само по себе не есть понимание. Понимание такого сложного и изменчивого предмета, каким является многомиллионное общество, требует профессиональной подготовки, длительной профессиональной обработки фактов, изобретения для этого специальных понятий и методов. Это не так-то просто сделать впервые. И еще труднее сделать результаты понимания достоянием широких слоев населения, особенно в наше время, когда десятки и сотни тысяч специалистов и могущественные средства массовой информации осуществляют титаническую работу по введению человечества в заблуждение и по его идеологическому оболваниванию.

Понимание коммунизма может быть достигнуто только в рамках науки, причем – науки новаторской и творческой. На пути такого понимания в коммунистических странах стоит гигантская армия идеологов, не заинтересованных в беспристрастной истине. Это очевидно. Но не лучше и положение на Западе. Менталитет западных людей формируется под влиянием привычного образа жизни, существенно отличающегося от образа жизни советских людей, системы образования, средств массовой культуры и средств массовой информации. Все это порождает весьма негибкий (недиалектический), фрагментарный и хаотичный способ мышления, склонный к сенсациям и к успокоительным примитивным псевдообъяснениям. Представления о коммунистическом обществе привносятся в западное общество прежде всего журналистами, дипломатами, туристами, которые видят в жизни коммунистических стран лишь поверхностные явления, да и то в той мере, в какой это разрешено и в какой это требуется данными условиями в средствах массовой информации на Западе и политической ситуацией. Специалисты немногим превосходят дилетантизм журналистов и дипломатов, а чаще даже уступают им. Они судят даже об очевидных явлениях коммунистической жизни в той системе понятий и представлений, какую они имеют в качестве людей западных, заинтересованных не столько в истине, сколько в самоутверждении за счет более или менее актуальной темы.

На пути научного подхода к коммунистическому обществу стоит такое препятствие, как масса людей на Западе, уже вовлеченных так или иначе в соответствующую проблематику. Это армия «специалистов» занимает все ключевые позиции, от которых зависит сама возможность объективно-научного понимания коммунистического общества и оценка всего происходящего там. Она влияет на общественное мнение Запада на политиков, на средства массовой информации. У этих людей уже сложилось свое понимание социальных явлений и исторического процесса. На иное понимание они просто уже неспособны. Наоборот, они прилагали и будут прилагать усилия к тому, чтобы помешать научному исследованию коммунистического общества, видя в этом исследовании угрозу своему положению. И они имеют для этого колоссальные возможности. Фактически они выполняли, выполняют и будут выполнять роль, аналогичную той, какую в коммунистических странах выполняет идеологический надзор.

Идеальный коммунизм

Реально существующие коммунистические страны суть сложные и изменчивые явления, погруженные в определенную пространственно-временную среду. Чтобы понять коммунизм как таковой, нужно применять разнообразные средства познания. Результатом этого должно явиться описание некоего абстрактного, идеального или идеализированного коммунизма. Идеальный коммунизм в этом смысле не есть идеологический коммунизм. Идеологический коммунизм есть плод воображения людей, стремящихся воздействовать на массы в желаемом для них направлении, есть средство манипулирования массами. Идеальный же коммунизм есть научная абстракция, научный способ познать реальный коммунизм. При этом наука делает какие-то допущения и упрощения, от чего-то отвлекается, рассматривает одни аспекты целого отвлеченно от других, мысленно разлагает целое на части, рассматривает их в определенной последовательности и связи. Например, до какого-то момента не принимаются во внимание размеры и географические условия страны, национальные различия людей, исторические традиции и многое другое. Благодаря такой научной операции в реальном коммунизме обнаруживаются его специфические, самые глубокие и фундаментальные механизмы и закономерности, сохраняющиеся при любых изменениях в жизни страны, в любые эпохи и в любых местах планеты. В реальности эти механизмы и закономерности проявляются через массу конкретных явлений различного рода, модифицируются, парализуются и затемняются массой обстоятельств. Соотношение между идеальным коммунизмом и конкретными коммунистическими странами примерно такое же, как соотношение между абстрактными законами механики и конкретными случаями механического движения.

Для чего нужно здесь описание идеального коммунизма? Кризис общества есть болезнь, т е. отклонение от некоего нормального состояния. Чтобы судить об этой болезни, о ее причинах, надо знать, что является нормальным или здоровым состоянием общественного организма. Описание идеального коммунизма и есть обобщенное и схематичное описание его здорового состояния. Иметь такое описание важно хотя бы уже потому, что в широко распространенных представлениях о коммунизме его нормальные явления и отклонения от норм перепутаны настолько, что их различие исчезает совсем, а порою их меняют местами. Общеизвестно, например, что в советском обществе жизненный уровень много ниже, чем в западных странах, имеет место хронический дефицит продуктов питания, коррупция и пьянство, низкая производительность труда и трудовая дисциплина. Спрашивается, эти явления суть норма советской жизни или отклонение от нормы? Конечно, уклонение от нормы, – утверждают те, кто полагает, что норма – это хорошо, а отклонение от нормы – плохо. И даже само советское руководство, регулярно объявляя решительную борьбу против коррупции, за повышение производительности труда и трудовой дисциплины, за подъем сельского хозяйства на еще более высокий уровень, против пьянства, за…, против…, за…, против…, признает тем самым упомянутые явления отклонением от нормы советской жизни.

Нормальным состоянием общества (нормой для него) является такое состояние, которое соответствует его объективным закономерностям и исторически сложившимся представлениям населения о справедливости и нормальной жизни. Например, согласно объективным закономерностям коммунистической системы массовая оппозиция к ней как к системе есть отклонение от нормы, тогда как профилактические меры против нее и ее подавление есть норма. Прикрепление индивидов к местам работы и жительства есть норма, появление неработающих здоровых взрослых людей есть отклонение от нормы. И такие люди преследуются, что тоже есть норма. Так называемое «коллегиальное» руководство после смерти главы партии и государства есть отклонение от нормы, тогда как образование аппарата личной власти и единоначалие («диктатура») есть нормальное явление в системе управления. Отсутствие политических партий, запрет частного предпринимательства в больших масштабах и другие явления, вызывающие гневные эмоции на Западе, суть признаки нормального, или здорового состояния коммунистического общества, а противоположные явления, вызывающие восторги на Западе, могут быть признаками отклонения от нормы, – признаками кризисного состояния этого общества.